| |
16 сентября 2008
 16 сентября в Краснодаре был замечательный гость — наместник Сретенского монастыря, ректор Сретенской духовной семинарии, создатель самого популярного православного Интернет-ресурса pravoslavie.ru архимандрит Тихон (Шевкунов), широкой аудитории известный как автор сценария самого обсуждаемого документального фильма года «Гибель империи. Византийский урок». На Красной, 5, состоялся показ этого фильма для студентов краснодарских вузов, в том числе и для учащихся нашей семинарии. После фильма состоялось его обсуждение. Архимандрит Тихон отвечал на вопросы учащихся. К фильму проявила интерес и академическая среда. Архимандрит Тихон откликнулся на просьбу Института медиаисследований КубГУ и провел в перерыве между показами круглый стол с сотрудниками института. От Екатеринодарской Семинарии в работе Круглого стола приняла участие проректор по учебной работе Марина Анатольевна Черкашина.
ВОПРОСЫ УЧАСТНИКОВ КРУГЛОГО СТОЛА РЕЖИССЕРУ ФИЛЬМА "ГИБЕЛЬ ИМПЕРИИ - ВИЗАНТИЙСКИЙ УРОК" АРХИМАНДРИТУ ТИХОНУ (ШЕВКУНОВУ)
 — Ваше высокопреподобие! Ваш фильм «Гибель империи. Византийский урок» вызвал широкое обсуждение в обществе, в том числе на страницах масс-медиа. Скажите, пожалуйста, в какой степени исчезнувшая империя может воздействовать на сегодняшнюю ситуацию как медиаобраз?
— Этот, как вы сказали, медиаобраз Византии, стоящий в центре фильма, конечно же, как мы видим, воздействует...
Множество людей откликнулись на этот фильм — как позитивно, так и негативно, и, во всяком случае, немногих людей эта тема оставила равнодушными. А собственно, какая тема — тема нашей истории и нашего будущего, не говоря о теме нашего настоящего. Конечно, история сама является, как вы сказали, медиаобразом, потому что это объективность. Это тот путь, по которому мы можем прогнозировать дальнейшее движение. Тот образ, который зачастую, как, например, Византия по отношению к России, является просто дорожной картой с точки зрения нашего исторического пути. Другое дело, что эту историю мы, к сожалению, как правило, знаем очень слабо, но от этого объективное воздействие истории на нашу жизнь не ослабевает. И рано или поздно, и простые люди, такие как мы, и люди, которые в государственном смысле творят историю, начинают к ней обращаться. Приведу в подтверждение два примера, которые непосредственно касаются Византии. Людовик XIV, Король-Солнце (кстати сказать, это тоже византийский термин, титул такой вот византийский) еще в юности размышлял, что надо предпринять, чтоб сделать Францию счастливой, великой, могущественной, и не нашел никакого другого примера в истории для себя, как именно Византию. Собственно говоря, современную византологию, византинистику создал именно Людовик XIV. Он вложил огромные средства в изучение Византии: на французский язык были переведены целые корпуса византийских творений отцов права, исследований государственного устройства. Свою Францию он создавал — а он создал действительно могущественную Францию — по образу и подобию Византии. Другой персонаж истории — Сталин. К примеру, после долгих лет (в фильме об этом сказано подробнее), когда Византия и византинистика была в СССР забыта, он тоже очень многое взял для себя. Это было уже после войны. Взял в такой сфере, как управлять огромной многонациональной империей, в том смысле — какие ошибки нельзя совершать, какие проблемы неминуемо возникнут, как их преодолевали в истории. Я говорю это сейчас безотносительно нравственной оценки этой личности, касаясь его именно как политика.
 Мне как автору фильма очень важно и приятно видеть, что эта тема интересна многим.
— Это вписывается в концепцию «Москва — третий Рим»?
— В какой-то степени, несомненно. Потому что концепция «Москва — третий Рим» была чисто эсхатологическая, религиозная. Когда в 1453 году рухнула Византийская Империя, то единственная держава, которая могла поднять православный стяг, которая могла нести православие в этом мире — это была Русь. И наши предки абсолютно четко еще до 1453 года, в период упадка Византии и возвышения Московской Руси, ощущали себя действительно преемниками Византии. И когда у старца Филофея появилась такая формулировка «Москва — третий Рим», то она легла на очень благодарную почву, и люди действительно это ощущали. Это не снобизм, это не какое-то высокомерие, это не восхищение каких-то чуждых нам прав, действительно тогда это было так. В том, что касается сегодняшнего дня, я был бы осторожней с параллелями, но в тот исторический период это действительно было так.
— С другой стороны, не стала ли эта концепция в какой-то степени и моментом закрытия от, допустим, западного мира?
— На самом деле, что касается влияния Запада, этого всегда на Руси опасались, и не безосновательно. Точно так же, как и мы сейчас. Многие из нас не в восторге от проникновения вульгарной части западной культуры. И мы видим, какие несем колоссальные культурные потери. Примерно то же самое было и тогда.
— Вот еще несколько образов, концептов: Град Китеж, который куда-то ушел, исчезнувшая Атлантида, которую мы ищем. Все то, что мы не можем обрести.
— Главное отличие в том, что Византия существовала реально, и ее исторический опыт может помочь нам сегодня не совершать тех ошибок, которые стали бы для нас гибельными.
— Философ Леонтьев, считавший себя византийцем, сформулировал такую мысль: государство всегда идея, тем более идеей является империя, очень похожая на закон, неумолимый и жестокий. Закон как сила тяготения, где-то мы им пользуемся, а где-то он нас губит. Как бы вы сформулировали закон Византийской империи?
— Я попытался сформулировать для себя закон православной империи вообще, то есть империи с большим православным прошлым. Что такое империя ? Империя — это государство, которое включает в себя несколько стран, множество народов, которые объединены общим языком, а также объединены неким общим направлением культурного, общественного и государственного развития. Нужно делать разницу между империей и империализмом. Особенно восточный тип империи никогда не был захватническим. Каков был закон для сохранения и поддержания империи, я высказал в фильме: твердая надежда на Бога и на свои собственные силы. Вот как только это начинало давать сбой в тех или иных формах, то это неминуемо вело к дисбалансу, к искажению и поражению. Пока этого закона держались, все было в норме: движение было поступательным, народы, общество, культуры — все развивалось. Как только начинали заставлять всю эту огромную территорию с самобытной культурой заимствовать чужое, особенно слепо заимствовать чужие варианты развития, соблазненные их прелестями, как только начинали менять свою культуру на элементы другой, то неминуемы были поражения, потери. Конечно, мы должны уметь и брать, впитывать, империя обладает такой способностью, но это должно быть бережно отобрано и адаптировано, нельзя тупо калькировать чужое.
 — Вокруг той или иной идеи государства собираются единомышленники, кто-то несет знамя, и он, очевидно, должен обладать какой-то силой. Но может прийти такой момент, когда эти силы кончатся. Как вы оцениваете наше нынешнее состояние?
— Нынешнее состояние, мне кажется, следующим. Наш потенциал громаден, и главная задача — этот потенциал бездарно не потратить, понять правильный созидательный вектор развития, нащупать его, так как в тиши кабинета его не выдумать, это живая жизнь, с любовью к своей стране, к людям. С верой в Бога люди могут обрести правильный вектор жизни, направление движения сегодняшнего дня. Но часто все это искажается эгоистическими устремлениями человека. Идеологизацией болезненной человечества искажается, в том числе некоторыми внешними векторами. Поэтому это очень ответственная вещь. Нам часто говорят о каком-то там правильном пути: вот есть общеевропейский путь, идите по нему — не заблудитесь. С моей точки зрения, это глубочайшее заблуждение. Хотя мы должны быть в гармонии с Западом и с Востоком, но у нас свой, особый путь. Он не лучше и не хуже, он просто особый, об этом говорили и те славянофилы, которых вы сегодня упоминали. Говорили об этом и западники, особой вражды между ними не было: одни говорили, что необходимо опираться на опыт Запада, другие — на свой собственный, но и те и другие говорили, что Россия — совершено особое государство. Почему-то об Италии никто не спорит, что она абсолютно своеобразная страна в Европе. Также и Греция, и другие. А нам отказывают в праве даже думать об этом, причем отказывают очень жестко.
— Говоря о законах Византии, вы не упомянули о законе красоты.
— Для меня это тоже было важно, но в 69 минутах обо всем не расскажешь. Речь шла именно о государстве, его градациях. Но та гармония в иконах, музыка, сопровождающая фильм, должна напомнить о том, что и это необычайно важно.
— Вы своим фильмом повернули массовое общественное сознание в сторону Византии. Не секрет, что до сих пор в массовых учебных пособиях нет разделов, посвященных истории культуры и литературы Византии, не говоря о религиозной философии. В лучшем случае две-три страницы. Поэтому если после просмотра Вашего фильма у зрителя появится интерес, куда можно перенаправить его?
— Да, у нас есть сайт Византия.инфо, но литература по Византии обширна настолько, что затрудняюсь предложить что-то конкретное. Это, конечно, труды Успенского, Острогорского. Что касается широкого взгляда на Византию, рекомендую книгу «Падение Константинополя». И, наверное, было бы здорово, если бы в учебниках истории и литературы обобщено представляли жизнь и смерть нашего предка.
Материал предоставлен редакцией газеты "Православный голос Кубани
|
|
Лента новостей 
Информация о правящем архиерееМитрополит ...
Информация о епархиальном управлении.к информации ...
