| |
15 сентября 2008
15 сентября состоялось знаменательное для Кубани событие: на родину из Праги вернулся прах известного кубанского общественного деятеля, историка, статистика Федора Андреевича Щербины. Останки Ф. Щербины были перезахоронены на территории семинарского Свято-Троицкого собора. Заупокойную Литию в Свято-Троицком соборе города Краснодара возглавил Митрополит Екатеринодарский и Кубанский Исидор в сослужении Предстоятеля Православной Церкви в Чешских землях и Словакии Блаженнейшего Митрополита Христофора и сонма духовенства. На перезахоронение прибыли губернатор Краснодарского края А. Н. Ткачев, глава муниципального образования город Краснодар В. Л. Евланов, атаман Кубанского казачьего войска Н. А. Долуда, казаки, семинаристы, ученые, представители творческой интеллигенции, воинских частей, земляки Ф. А. Щербины из станицы Новодеревянковской, просто прихожане храмов города и края, — все, кому дорога историческая память.
Далее: Статья "Некоторые мысли о перенесении праха Ф. А. Щербины на Кубанскую землю"
Материал предоставлен редакцией газеты "Православный голос Кубани"
НЕКОТОРЫЕ МЫСЛИ О ПЕРЕНЕСЕНИИ ПРАХА Ф. А. ЩЕРБИНЫ НА КУБАНСКУЮ ЗЕМЛЮ
 Перенесение праха Фёдора Андреевича Щербины для Кубани является, безусловно, событием историческим, потому что, с одной стороны, этот человек в своё время определял многие стороны общественной жизни Кубанского края, с другой же стороны важен сам факт заботы о своём национальном наследии, то есть возвращение лучшего, что в нем было — церковных книг, регалий Кубанского казачьего войска, или, как в случае со Щербиной, возвращение его праха. Всё это свидетельствует об активном процессе собирания своего прошлого у нас на Кубани, и это в высшей степени положительное явление.
Лично я как участник посольской миссии, делегации по перенесению праха Ф.А. Щербины на Кубань, имею свои мысли и ощущения по этому поводу и постараюсь ими с вами поделиться.
ПОЧЕМУ ЩЕРБИНА? И ПОЧЕМУ СЕЙЧАС?
У многих возникает вопрос: почему Щербина попал на Кубань только сейчас? И почему только Щербина? Работа над предложением по перенесению его праха из Чехии на Кубань началась довольно давно, более 10 лет назад. Не знаю, кто его высказал, но идея пустила корни в Кубанском казачьем войске, так как Щербина является потомственным казаком, поэтому многие казаки поддержал эту идею. И первый атаман войска Владимир Прокофьевич Громов содействовал тому, чтобы это перенесение состоялось. Но, безусловно, поскольку речь шла о контактах зарубежных, то ни сам атаман, ни войско, ни один из историков Кубани решить вопрос не мог. Нужна была государственная поддержка. И эта поддержка была получена.
И все-таки: почему Щербина? Для меня это звено в цепи тех событий последних лет, которые происходили у нас в России. Естественно, что новая власть, которая пришла на смену коммунистической, как и всякая власть должна была побеспокоится о тех духовных ориентирах в прошлом, в истории, которые необходимы всякой власти, чтобы установить легитимность, чтобы создать определённые ориентиры для населения на будущее. Такой процесс у нас идет. Для примера я сошлюсь на недавнее перенесение праха А.И. Деникина из штата Нью-Джерси, с казачьего кладбища. Конечно, то что многие герои, многие великие личности оказались за рубежом, для нашей страны — большая потеря, поэтому, независимо от того, какой политической линии они придерживались, их можно и нужно было возвращать. Белое движение долгие годы было под запретом, долгие годы мы величали только героев красной армии, а белые оставались вне сферы наших интересов. Сейчас эта ситуация изменилась, нет необходимости смотреть на гражданскую войну только с красной стороны. Но и белое движение тоже было неоднородным. В нем можно выделить две ключевых фигуры: барон Врангель и Антон Деникин. Деникин по своей мировоззренческой позиции был либералом, сторонником конституции, нереволюционных форм перестройки российского общества. А Врангель был монархистом, человеком, который большие надежды возлагал на Церковь. Вот эти факты, на мой взгляд, были ключевыми в выборе того, кого перевозить из-за рубежа. Такой фигурой стал А.И. Деникин. И это говорит об определенных современных приоритетах. Я не говорю, хорошие они или плохие, своевременные или нет. Но это факт, который определяет. Ведь всякий выбор характеризует выбирающего.
Что касается власти в меньшем масштабе, то есть кубанской, то перед ней стоят те же задачи — выбрать в прошлой истории опорные фигуры, которые помогли бы людям мобилизовываться. В казачьей истории ведь тоже были разные фигуры. Выбор падает на Щербину, который был народником, сторонником нереволюционных форм обновления общества, России монархической, казачьей. Такой выбор и совершен в данной акции. Я считаю, что это очень хорошо, потому что процесс собирания обязательно должен происходить. Чтобы выбирать, нужно сначала собрать. А то мы все время выбираем, а река времен все уносит и ничего не остается, а мы все спорим – кто да как. Нужно сначала собрать, а там будет видно.
Относительно своевременности этого выборы — перенесения на Кубань праха Ф. А. Щербины — у меня такое мнение. У меня возникает определенный поэтический образ. В свое время мне довелось работать в фонде Щербины, и там я наткнулся на одну удивительную вещь. Щербина известен как историк, статистик, человек, который склонен к точному слову, к сухости изложения. Но среди его наследия есть одна небольшая художественная повесть, которая рассказывает следующее.
Молодой казак Петрусь возвращается с фронтов первой мировой войны. В это время все общество уже проникнуто революционными идеями. Возвращаясь в свою станицу, он видит, что там хозяйничают новые люди, красноармейцы, которые хотят устроить жизнь по-своему, в том числе и в его родной станице. Вдруг он видит, что на соседнем подворье один из красноармейцев подходит к прекрасному дереву, груше, с которого Петрусь с детства срывал плоды. Так вот, он подходит к дереву и, ничуть не утруждаясь, обламывает ветку, чтобы сорвать грушу и поесть. Естественно, на этого молодого казака находит прозрение. Он понимает, кто пришел к власти и что это будет за власть. Вот это основная идея этого художественного произведения.
Думаю, что в этой повести выразились глубинные мысли Щербины не как политика, но как человека. Конечно, он видел красную Россию как страну, где, не утруждаясь особо, стараются ломать основы общества, только бы в один год, только бы сейчас получить пользу. Такими ветвями этого старого дерева мне представляются религиозные традиции. Мы знаем, что в недавнем прошлом, как ни пытались мы достичь выдающихся результатов, но, как говорится, «без Бога ни до порога». Ломая вот эти ветки нашей веры, нашей традиции в лучшем случае достигали сиюминутного результата на год, на два — не более. И когда эти процессы все-таки изменились и наконец общественность и руководство стали понимать, что традиционное исповедание, Русская Православная Церковь является движущим началом и стабилизирующим фактором российского общества, и произошло это возвращение останков Щербины. Так устроил Господь, и мне кажется, что в этом и заключается историчность этого момента.
НЕ ВЫДАВАТЬ ЖЕЛАЕМОЕ ЗА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ
 Необходимо, наверное, чтобы в общественном сознании сформировались правильные акценты этого факта. Во время всех событий, связанных с перенесением праха, мне приходилось слышать самые разные его оценки, в том числе и такие, какие, на мой взгляд, совершенно не отвечают правде истории и законному положению дел. Началось это в Праге. Когда мы совершали изъятие останков, женщина, видимо, из числа прихожанок, кому-то из наших руководителей сказала: «Смотрите, как сохранились останки! Наверное, нужно говорить о том, что он был святой».
Я отношусь к этой фигуре положительно, считаю, что это выдающийся общественный деятель, историк, писатель. Но, несмотря на то, что я священнослужитель и, казалось, к мнению этой женщины должен был бы с готовностью повернуться лицом, тем не менее, во мне многое протестует. Щербина общественный деятель — да! Щербина святой — нет. У меня есть и свои аргументы на этот счет.
Прежде всего, вопрос «Щербина и Русская Православная Церковь» — это вопрос сложный. Щербина все-таки в своей жизни никогда не был человеком Церкви. Он был сыном своего народа, он относился к Церкви с уважением, но в той мере и с тем пониманием, которое было свойственно его времени и лично ему. Федор Андреевич Щербина происходил из старого потомственного казачьего рода, и батюшка его был священником. Мой жизненный опыт говорит, что не всегда дети священнослужителей становятся священниками. Иногда это можно объяснить. Объяснить тем, что они с сокровенным, сакральным встречаются в семье, и для них это быт, а вера — это всегда чудо. Чаще всего так и приходят в веру — через чудо или через горе, через нужду. Наверное, то, что Федор Андреевич с детства видел хлопоты своего батюшки, а наверняка это были разные хлопоты, повлияло на него, и он не стал придерживаться доброго традиционного пути многих православных семей. Как один из лучших учеников, он был избран для учебы в Ставропольской духовной семинарии, но не закончил ее. Нужно подчеркнуть, что его отправили на деньги войска. Он проучился четыре года. Войско затратило на него серьезную сумму, но завершать обучение он не захотел. Там, в Ставрополе, как пишут исследователи, он познакомился с идеями Чернышевского, Добролюбова и т.д., и его мировоззрение изменилось. Для меня как для выпускника Ставропольской Духовной семинарии особенно печально, что Щербина, находясь в стенах духовной школы, основанной великим русским подвижником святителем Игнатием Брянчаниновым, не завершил курса и самовольно оставил это учебное заведение. Наверное, на святость этот шаг особо не тянет.
Дальше следует сказать, что Щербина поддерживал отношения с людьми, которые были всецело преданы революционному движению. Среди его друзей были и террористы, были и крайние националисты (например, Симон Петлюра, впоследствии националистический лидер на Украине).
После оставления семинарии он решил посвятить свои силы образованию революционной земледельческой общины в одной из станиц края. Такая община была создана, правда, приходилось работать на земле, и больше года Щербина там не задержался. Но, тем не менее, это был один из первых опытов революционного общинного землепользования у нас на Кубани. Так что последующие колхозы были во многом в створе этой идеи Щербины. Впоследствии он учился и в других заведениях, находился и под наблюдением, и под следствием — обо всем этом можно прочитать в разных энциклопедиях. В конце концов он был сослан на Кубань под надзор полиции, с требованием не оставлять своего имения, которым он к тому времени обзавелся в Джанхоте. Там он прожил много времени. Он был одним из первых поселенцев этого места, купил большой участок – 110 десятин земли у самого моря. Будучи в революционном народном движении, он был близок к народнической кассе и даже впоследствии вносил денежные залоги за некоторых революционеров. То есть он был далеко не последний человек в революционном движении. У него была мысль превратить этот уголок в место жизни своих единомышленников, создать там маленькую республику. Рядом с Джанхотом в то время уже существовала интеллигенческая община «Криница», которая прямо представляла собой полигон для прохождения различными революционерами навыков и земледелия, и просвещения. Многие сотни будущих российских общественных деятелей побывали в этом месте, где они и осваивали практику нового сознания людей новой формации. Щербина подбирал и рекомендовал свой Джанхот людям, одинаковых с ним убеждений. Так там оказался брат Владимира Галактионовича Короленко и его сестра, известная революционерка, которая отсиживалась в этом далеком имении. Одним словом, и в Джанхоте, и в Кринице, и в Геленджике, где сам Щербина имел несколько домов и купальню с читальным залом, где регулярно подкладывались газеты и книги демократического направления, — все это позволяло ему и в те годы активно влиять на общественные процессы, которые происходили, особенно в молодежной среде, на Кубани.
Но ведь революционная деятельность тоже трудно совмещается с понятием человека Церкви.
Далее мне хотелось бы сказать, что когда Щербина достиг заслуженного уважения как автор двухтомного исследования «История Кубанского казачьего войска», многие страницы он посвятил роли Русской Православной Церкви в жизни казаков. И, что характерно, будучи знатоком своего дела, статистиком, историком, он умело извлек из архивов листы жалоб и кляуз: по поводу пьющего батюшки в такой-то станице, растрат другого батюшки и т.д. Сегодня тот, кто внимательно читает эти страницы, не может без улыбки воспринимать этот материал, как достаточно умело отобранный и тенденциозный. Да, были, конечно, на Кубани и батюшки, которые выпивали, были и те, кто не проходил мимо материальных средств, но таковых все-таки были единицы. Жизнь казачьего священника в пограничном крае была очень и очень тяжелая. Зачастую не хватало средств, и священник был вынужден и совершать службу, и сам зарабатывать хлеб насущный обработкой участка земли, а оклад был просто ничтожный. Так что факты, подобранные Щербиной, не дают представление о реальном положении духовенства в казачьем крае. А сколько было случаев, когда то же самое духовенство расставалось с жизнью, идя в цепи казаков в сторону неприятеля!
И это тоже не характеризует Ф. А. Щербину как человека святого.
Это был непростой человек.
На чужбине, в Праге, он приложил много усилий для того, чтобы построить для русских изгнанников свою церковь — в честь Успения Пресвятой Богородицы. Но активным прихожанином этого храма он не был. Это был человек своего мировоззрения, в том числе — и своих взглядов на Церковь и ее место в жизни русского народа, в жизни казаков.
У Щербины есть произведение, непосредственно посвященное Церкви. Оно называется «О выборе духовенства в кубанском казачьем войске» — весьма характерное произведение, в котором автор показывает себя истинным наследником запорожской вольницы. Вообще для Щербины свобода, воля — была самым важным началом в жизни человека. Наверное, поэтому он так и боролся за свои человеческие права, а там, где существовал закон, канон, правила, он чувствовал себя неуютно. Федор Андреевич Щербина, на мой взгляд, был типом вечного борца. Куда бы он ни попадал, он везде старался плыть против течения. Так и в этом произведении, рассказывая о первоначальном этапе в жизни казаков, когда они действительно выбирали достойных людей и отправляли их пред ясные очи архиерея с просьбой, чтобы он благословил этих избранных людей на учебу и впоследствии на рукоположение, этот пример из жизни казачьего войска на начальном этапе был для Щербины большим идеалом в построении жизни вообще и церковной жизни в частности. Поэтому, завершая этот разговор о Щербине как потенциальном объекте канонизации, мне хотелось бы повторить то, с чего я начал. Щербина как великий общественный деятель Кубани — это, несомненно, так. Щербина как историк, писатель — да. Но все-таки человек сложен, и нельзя одним желанием — даже и благочестивым — причислить человека к лику святых. Поэтому отношение к нему должно быть уважительное, но нельзя выдавать желаемое за действительное.
ХРАМ УСПЕНИЯ НА ОЛЬШАНКЕ
Перенесение праха нашего замечательного земляка было настоящей миссией, которая вполне удачно завершилась. В ней приняла участие группа из десяти человек в сопровождении десяти конвойцев Кубанского казачьего войска.
Я благодарен судьбе, благодарен Богу за участие в этой миссии. Я благодарен моему архипастырю владыке Исидору, который проявил доверие к моей персоне и благословил меня от имени Русской Православной Церкви участвовать в этой миссии. Я благодарен также и руководству Кубанского казачьего войска и лично атаману Николаю Александровичу Долуде, который непосредственно ходатайствовал о включении меня как войскового священника в состав делегации. Благодарен и прежнему атаману Владимиру Прокофьевичу Громову, который много сделал для того, чтобы эта миссия состоялась: приезжал в Прагу, встречался с предшествующим иерархом, ныне покойным архиепископом Дорофеем, и с архиепископом Чешских и Словацких земель блаженнейшим Христофором, и, в конце концов, также настаивал на том, чтобы в этой делегации было духовное лицо. Разумеется, если бы делегация с такой миссией оказалась без священника, это было бы неправильно. Слава Богу, священник в этой делегации был.
Господь дал мне еще одну редкую возможность: мне посчастливилось отслужить воскресную службу в Свято-Успенском храме на Ольшанском кладбище, той знаменитой церкви, которую построила Белая эмиграция, где на молитве стояли знаменитые люди, теперь покоящиеся на Ольшанском погосте или в крипте этой церкви. Среди наиболее известных — писатели А. Аверченко, В. Немирович-Данченко, вдова главнокомандующего Белой Армии Кутепова, русский знаток иконы Кондаков, хозяева ипатьевского дома — места расстрела Царской Семьи. Все они посещали этот храм, а служили в нем знаменитые духовные лица, такие как епископ Сергий (Королев), который прослужил более 25 в этот храме, являясь его первым настоятелем. Он был человеком, который сплачивал всю русскую эмиграцию в Чехии, который делом всей своей жизни считал общение. У него есть даже проповедь с названием «О подвиге общения». Он собирал всех эмигрантов, кого мог встретить, у себя дома, за самоваром, где они, поддерживая друг друга своим теплом, кипятком из самовара и кусочком хлеба, общались и учились мирно обсуждать самые разные вопросы. Владыка считал, что на тот момент разобщения самым важным для людей было общаться друг с другом, помня о том, что их объединяет, и оставлять в стороне то, что служит разъединению. Это было делом всей его эмигрантской жизни. И я был вдвойне рад служить там, где некогда служил этот удивительный подвижник Русской Православной Церкви в эмиграции.
Свято-Успенский храм — необычный храм. До сих пор в нем чувствуется веяние воинского духа — духа тех людей, которые его построили, воинов Белой Армии. Это чувствуется на самых разных уровнях и в самых разных подробностях. Например, в алтаре стоят служебники, а в них — закладки в виде георгиевских ленточек. В этом храме и внешний вид особый, и особая роспись, потому что к его созданию привлекали специалистов в области храмоздания и церковной живописи. Построенный в период и под влиянием русского модерна, храм несет в себе черты направления «русский стиль», тяготея даже во внешнем виде к древним устоям. Эскизы к росписи создавал Иван Билибин. Храм небольшой, но все-таки художнику удалось воплотить свою идею.
Мне самому как настоятелю Свято-Ильинской церкви города Краснодара совсем недавно, к столетию моего храма, пришлось осуществлять, по благословению митрополита Екатеринодарского и Кубанского Исидора, росписи этой церкви. Мы расписывали ее в течение пяти лет, за главную задачу почитая отразить духовный мир верующих людей, когда-то заселявших этот регион — регион казачий, пограничный, — со всеми идеалами их внутренней и общественной жизни. И вдруг я увидел, что там, в эмигрантском храме, тоже происходил похожий процесс. Когда русские люди, казаки, оказались далеко за пределами своей земли, славянской речи и родной веры, они пожелали, чтобы этот храм был воссоздан не как храм Вселенского православия вообще, а именно как русский храм. Чтобы, находясь на молитве, они все время могли подпитываться, воодушевляться именно русскими святыми образами. В этом храме, где места в общем-то немного, центральное место под куполом, над алтарем, занимает живописная фреска, рассказывающая о Воскресении Господнем. Это самый главный православный праздник, ибо если Господь не воскрес, то вера наша тщетна. Точно такая же роспись была и в первом войсковом Воскресенском соборе, который был построен сразу же после переселения на Кубань казаков-запорожцев. Собор и был назван в честь этого праздника — храм Воскресения Господня. И были там подписи в духе петровской и екатерининской эпохи — «виктория», — ведь Воскресение Господне и является Победой. Таким образом, для людей военного сословия именно этот праздник в числе двунадесятых является самым понимаемым и важным не только как для людей православного вероисповедания, но и как для людей, чья профессия была ратный труд.
В Ильинской церкви тоже есть изображение Воскресения Господня. И когда я рассматривал росписи Свято-Успенского храма, внутренние токи особого восторга буквально пронизали все мое естество. Кроме того, были еще детали в росписи, которые напомнили мне и мой родной храм, над росписями которого пришлось так долго трудиться. В нашем Ильинском храме на двух боковых стенах есть два ряда святых, которые так или иначе приняли участие в утверждении Православия на юге России. И в Свято-Успенском соборе я тоже увидел два ряда, только с одной стороны это были святые русские, просветители славян, покровители русского воинства — Кирилл и Мефодий, Александр Невский и другие, а с другой — ряд, составленный из числа сербских и чешских святых. То есть была установлена цепочка духовной преемственности, которая так дорога взору каждого человека, молящегося в церкви Божией. Ну, и, наконец, на выходе из церкви помещена картина Страшного Суда. Это достаточно распространенный сюжет в православных храмах. Особеность же данной росписи состояла в том, что та часть, которая повествовала о взыскании душ погибших праведников, была расписана так, что всякий молящийся в Успенской церкви на Ольшанке мог увидеть как бы и своих собратьев в их числе. В частности, там был изображен корабль, заполненный людьми, которые нашли свою кончину в водах бурного моря, в том числе и Черного моря — при оставлении нашей родины. Там были изображены короба с людьми, влекомыми на последний Суд в воинской форме, то есть было ясно, что они призваны на Суд Божий непосредственно с полей сражений. И когда человек выходил со службы, то последнее, что он видел, были его собратья, и последняя мысль, которая его поражала при оставлении церковного свода, была о том, что за все нужно отвечать в этой жизни.
Качество исполнения этих росписей не очень высокое, потому что больших иконописцев за рубежом было совсем немного, да и времена были крайне тяжелые — храм начали расписывать в 1941 году. Но идея, которую породил Билибин и которая была согласована со стариками-эмигрантами, среди которых было много кубанских казаков, кончено, заставляет глубоко задуматься.
В ПЕРЕПЛЕТЕ ВРЕМЕНИ
Очень сильное впечатление осталось у меня от вскрытия плиты, за которой находились останки Федора Андреевича Щербины — за ними мы и приехали в Прагу. Была отслужена заупокойная Лития, которую возглавил сам блаженнейший Христофор, архиепископ Чешских и Словацких земель. Также участвовал настоятель Свято-Успенской церкви отец Сергий, было и другое духовенство. Наша группа присутствовала в полном составе.
Надпись на плите гласила: «Кубанский казак, профессор Федор Андреевич Щербина. Родился 25.II.1849. Умер 28.Х.1936. Видный статистик и историк». А далее следовали строки Т. Г. Шевченко: «Вщерть добром налите серце ввiк не прохолоне». За рубежом Щербина преподавал в украинском университете и последние свои произведения писал по-украински. В этом нет ничего предосудительного, ведь в душе он был запорожский казак, для которого украинская мова была не только языком его детства, но и языком его предков, переселившихся на Кубань из Запорожской Сечи. Однако тот жар и даже всеохватность, с которыми он в какой-то момент стал отдаваться своим украинским идеалам, даже отчасти заслонили от него идеал религиозный.
Когда сняли плиту, мы увидели, что за ней находится дубовый гроб. Он уже довольно сильно пострадал от времени, и когда его вынули из ниши и сняли верхнюю крышку, некоторые доски отпали, подточенные временем, и нашему взору предстали бренные останки земного человека. Частично останки сохранились, но частично рассыпались в прах. Какого-то неприятия, внутреннего неудобства или брезгливости никто не испытывал, поскольку это был сухой остов человека, и к этому человеку мы относились с уважением. Но, вместе с тем, не отпускали скорбные мысли о бренности земного пребывания. Это был один из нас, и со временем каждому из нас придется принять ту же меру. Время скорчило этот остов, и у меня в памяти возник один образ — кузнечика, который попал между оконными рамами и там усох. Кузнечик в переплете окна… Вот так и Федор Андреевич Щербина попал в переплет истории. Время было к нему безжалостно. Где его революционная деятельность? Где эти 110 десятин земли в Джанхоте? Облачен он был в простое пальто зеленого сукна без знаков различия. И на ногах я не увидел обуви… Это был 1936 год, время непростое само по себе, а для русской эмиграции тяжелое вдвойне. Когда прах переложили в заранее приготовленный дубовый лакированный гроб, в старом гробу обнаружились две шкатулки. Смотрители кладбища переложили их в новое место упокоения, и так он и был доставлен на Кубань, на родину. В первой шкатулке находился состав, дезинфицирующий внутреннее помещение домовины, а во второй шкатулке из белого стекла находились бумаги. Они представляли собой влажный полуистлевший ком, и разобрать ничего было нельзя. Может быть, там были его письма, может быть, горячая молитва, которую он читал в последние дни своего земного пребывания, а может быть, это были листки с его личной исповедью.
Гроб был опечатан, запаян и на катафалке отправлен в грузовое отделение самолета. Небо провисло тучами, стал накрапывать дождь.
Как отметил блаженнейший Христофор, Прага плакала, провожая дождем Федора Андреевича Щербину, ставшего ей сыном.
В БОГА БОГАТЕТЬ
На Кубани нас встречало солнце. Родина радостно приветствовала своего сына-казака.
И мне в качестве итоговой мысли хотелось бы выразить глубокое удовлетворение и радость от того, что нам удалось привезти на родину останки этого незаурядного человека. Дело собирания нашей истории — это важнейшее дело, без которого невозможно рассчитывать на осмысленное движение в будущее. Без знания прошлого, без укрепления своей жизни такими авторитетными людьми, их трудами, тяжело рассчитывать на успех. Думаю, что те, кто принял участие в этом деле, кто хлопотал о перенесении останков Федора Андреевича Щербины, и те, кто молился, чтобы это свершилось, и те, кто собрался для встречи этого незаурядного человека, в Бозе почившего, все они также достойны уважения. Какой был Федор Андреевич Щербина как человек, как политик, как историк — это вопрос третьего ряда. Самое главное — чтобы с нами были наши предки, ошибались они или хорошо чувствовали дух времени.
Ибо, повторю еще раз, дело собирания — это дело богатения в Боге, а самое главное – это и есть обогатиться в Боге. Именно это является условием будущего процветания нашего общества.
протоиерей Сергий Овчинников
настоятель Свято-Ильинского храма города Краснодара
Источник: сайт ЕкДС.
|
|
Лента новостей 
Информация о правящем архиерееМитрополит ...
Информация о епархиальном управлении.к информации ...
